Из судебных баталий прошлой недели профсоюзы узнали от прокуратуры, что, во-первых, им здание Дворца Труда не передавали, во-вторых, что дворец оставался в собственности государства, а в-третьих, что профсоюзы были плохим собственником дворца. Если вам кажется, что претензии несколько противоречивы, поздравляем: вы так думаете не одни.

На прошлой неделе судебные заседания по иску, в котором у профсоюзов пытаются отнять Дворец Труда в Санкт-Петербурге, продолжились в весьма энергичном темпе. Напомним: знакомиться с материалами дела профсоюзам разрешили с 10 часов утра 31 июля до 16 часов дня 2 августа. Только тогда они узнали, что же за аргументация у Генпрокуратуры. Этих двух с половиной дней явно не хватало для полноценной защиты - какая уж там оценка документов с поиском встречной аргументации и документов! Тут бы просто успеть прочитать все четыре их тома…

- Только в пятницу мы смогли распечатать материалы дела. Нам не дали ознакомиться с материалами дела нормально, заседание положено было отложить, а объявили перерыв. Поэтому мы снова заявляем отвод судье, - выступили профсоюзы.

- Ответчик злоупотребляет своими правами, иск подали в июне, могли ознакомиться, - словно издевалась Генпрокуратура.

Впрочем, отвод отклонили. Одновременно судья предложил рассматривать дело в закрытом режиме. Профсоюзная сторона была против и настаивала, наоборот, на максимальной гласности. В итоге судебные заседания остались открытыми, и судья даже допустил на заседание съемочную бригаду НТВ. А вот членские организации ЛФП, которые решение этого суда затронет напрямую (они могут стать бездомными, потому что других резиденций у профсоюзов в Санкт-Петербурге нет), так и не смогли стать третьими лицами в этом судебном процессе.

Поскольку наши читатели тоже не в курсе, какие претензии предъявляются и зачем вдруг решили стряхнуть пыль с пожелтевших ленинских декретов, попытаемся кратко эти претензии сформулировать и обобщить.

1. ДВОРЕЦ ТРУДА ПРОФСОЮЗАМ НИКОГДА НЕ ПЕРЕДАВАЛИ В СОБСТВЕННОСТЬ

Аргументы Генпрокуратуры таковы: мол, декрет Совнаркома № 66 о передаче Николаевского дворца, подписанный Лениным 11 декабря 1917 года, гласил, что Ксениинский институт (который располагался в Николаевском дворце) передается “в ведение Петроградского Совета Профессиональных Союзов для нужд профессиональных организаций”. “В ведение” не значит “в собственность”, а значит, что все это время профсоюзы сидели в собственности, которая на самом деле принадлежала Российской Федерации. Приложены были и все другие документы, где хоть как-то упоминалось “в ведение”.

Профсоюзной стороне было что на это возразить. Архив ФНПР частично находится у ЛФП, и за то короткое время, которое дали на подготовку к защите, она все-таки смогла найти еще один из первых правоустанавливающих документов на здание. Его и представили в суд: Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны (которая представляла собой “верховные органы местной власти”, возглавлял Зиновьев - П.С.) в апреле 1918 года издал постановление № 615 со следующим текстом: “Совет комиссаров Петроградской трудовой коммуны [являвшийся на тот момент высшим исполнительным органом власти города Петрограда] в заседании 11 апреля 1918 года, постановил: все имущество Ксениевского Института передать в собственность Петроградского совета Профессиональных союзов”. Естественно, Генпрокуратура была против приобщения данного документа. Но его приобщили.

Любопытно, но в качестве основания прав собственности в современных документах на самом деле указан декрет Ленина, а не постановление Совета комиссаров. То есть и Росреестр, и другие государственные органы все эти годы основанием для права собственности считали то самое “передать в ведение”, не разделяя его с “передать в собственность”, которое было документально оформлено четырьмя месяцами позднее. Этого было достаточно, в чем никто не сомневался. В том числе это не вызывало вопросов во время многократных проверок за прошедшие 106 лет.

Представитель ЛФП же пояснил, что в соглашении о разграничении прав собственности на недвижимое имущество от 07.11.2007, заключенном между Российской Федерацией, городом Санкт-Петербургом и ЛФП, то есть подписанном уже во времена РФ, были учтены интересы всех сторон. Например, здания, построенные профсоюзами за их собственные средства в 70-х годах, были отданы в государственную собственность, и ЛФП по этому поводу претензий не имеет. То есть в свое время стороны договорились, кому что будет принадлежать, чтобы потом не возникало споров. Примечательно, что в этом соглашении в качестве основания для отнесения Дворца Труда к собственности профсоюзов поименован все тот же декрет Ленина - декрет Совнаркома № 66.

2. ПРОФСОЮЗЫ НИКОГДА НЕ БЫЛИ СОБСТВЕННИКАМИ ЗДАНИЯ

Тут Генпрокуратура сослалась на то, что во времена Великой Отечественной войны в здании Дворца Труда был размещен госпиталь. Значит, считает Генпрокуратура, здание всегда принадлежало властям.

ЛФП было что показать. Из архива они принесли целую кипу документов, которая свидетельствовала о том, что профсоюзы предоставляли для госпиталя часть здания. Что сами профсоюзы ужимались и переезжали в другие кабинеты, чтобы не прерывать работу. Были и акты о возврате этой части здания профсоюзам. Акты о разрушениях, нанесенных дворцу войной, замечания по капитальному и текущему ремонтам, проводимым за счет ВЦСПС, сметы по капитальным вложениям, балансы, справки по использованию средств ВЦСПС.

3. ПРОФСОЮЗЫ БЫЛИ ПЛОХИМИ СОБСТВЕННИКАМИ ЗДАНИЯ

Тут Генпрокуратура представила в дело предписания и штрафы за несвоевременные (и очень-очень дорогостоящие. - П.С.) ремонты здания. А также удовлетворенный иск о невыполнении обязанностей по содержанию здания. Штрафы были уплачены, а обязанности по содержанию выполнены.

- Отметим, что в решениях арбитражных судов профсоюзы были поименованы как собственники Дворца Труда, - подчеркнули представители профсоюзов.

А заодно представители ЛФП предоставили суду договоры с Водоканалом, с охранной фирмой и фирмой, оказывающей услуги по системе контроля доступа в помещения, документы об уплате земельного налога. И документы о выполнении работ по содержанию здания с 80-х годов (заказчиком был ВЦСПС), о проведении ежегодного ремонта. Собственниками во всех договорах значатся профсоюзы. Естественно, прокуратура была против приобщения этих документов.

4. ВКП НЕ ИМЕЛА ПРАВ НА ПРОФСОЮЗНОЕ ИМУЩЕСТВО

По версии Генпрокуратуры, “в связи с Распадом СССР профсоюзные структуры развалились”, из “протоколов ясно”, что ВЦСПС была ликвидирована, а не реорганизована, “документов об имуществе нет”, и “нет документов о том, что ВКП стала правопреемником ВЦСПС”.

Отметим, что переход прав собственности на профсоюзное имущество уже не раз рассматривался в различных судебных процессах. И пока на этот переход ни у одного судьи не было нареканий.

Но что значат такие претензии? Их нельзя недооценивать - они означают, что прокуратура может претендовать на абсолютно все профсоюзное имущество. И не только в России - другие профсоюзные объединения стран СНГ точно так же получали свое имущество по договорам с ВКП. Хотелось бы знать, что об этом думают наши коллеги из ближнего зарубежья.

5. ДОКУМЕНТЫ О ПЕРЕДАЧЕ СОБСТВЕННОСТИ ОТ ВКП К ФНПР ПОДДЕЛЬНЫЕ

Надо отметить, Генпрокуратура не стеснялась придавать эмоциональную окраску процессу. Слова “лишний раз хотим подчеркнуть недобросовестность ответчика” присутствующие услышали не раз. В частности, упоминалось, что якобы уже был судебный процесс, в котором эксперт исследовал документы, подписанные профсоюзами, и признал их фальшивыми. Но… документы об этом процессе “мы не представляем”.

Как “Солидарности” пояснил представитель ФНПР, речь шла о процессе 15-летней давности, в котором действительно проводилась экспертиза документов. Но проводилась она потому, что там физическое лицо мошенническим путем завладело профсоюзной собственностью. Так что неудивительно, что подробностей представлено на обозрение публике не было: “Это совершенно все равно, он ли украл или у него украли... Главное то, что он был замешан в гадком деле”, - как сказано в “Неоконченной повести” А. Апухтина.

Также Генпрокуратура стала настаивать, что сам договор о передаче имущества от ВКП к ФНПР… недостоверный: “Вот что вскрылось во время разбирательства - есть два договора”. И пояснила, что в другом деле якобы есть нотариально заверенный вариант другого текста договора. Но ни сам “другой договор”, ни его нотариальную копию прокуратура не предоставила - они, мол, в суде в Москве. Есть только запись в журнале нотариуса. О том, что заверялся документ. Какой-то. Содержание не удостоверено.

- Просим подтвердить расхождение документов.

От подобного подхода оторопел даже судья, который явно видел за свою карьеру всякое. Но вот со способами включать в материалы дела отсутствующие документы пока не ознакомился.

- Вы сможете изъять из материалов дела этот договор?

- Наверное, ваша честь.

- Сколько вам нужно на это времени?

- Недели-двух, думаю, будет достаточно. - Думаете, суд его отдаст?

- Мы предпримем меры.

Слова попросил представитель ФНПР и ВКП, участвовавший в упомянутом процессе. Он пояснил суду, что документ, фигурировавший в московском деле, представляет собой простую копию с якобы нотариально заверенной копии документов, причем сама нотариальная копия у прокуроров отсутствует, равным образом она отсутствует и в материалах московского дела. В состав представленного прокурором документа входит договор между ВКП и ФНПР и тексты, похожие на приложения к нему, но ими не являющиеся, поскольку каждое из оригинальных приложений к договору, включая приложение 3.6 к Договору, в котором поименован Дворец Труда, содержит подписи и печати ВКП и ФНПР. Установить авторство и происхождение документа, представленного прокурором, не представляется возможным.

Представитель же Генпрокуратуры высказал мнение, что документ этот, напротив, вполне конкретно все поясняет.

- Вы участвовали в московском процессе?

Видели его? - уточнил судья.

- Нет, ваша честь.

При этом представитель Генпрокуратуры заявил, что это таинственный документ получен от Владимира Щербакова, который на момент подписания договора был генеральным секретарем ВКП (а сейчас является почетным генеральным секретарем). И приобщила к этому пояснения Владимира Щербакова, данные летом 2023 года. Показания эти были получены сотрудником Генпрокуратуры, который одновременно представлял интересы прокуратуры в московском деле и, к слову, представляет интересы прокуратуры и в настоящем деле (И.П. Клокова), то есть лицом, очевидно заинтересованным в разрешении дела в пользу прокуратуры.

В то же время в материалах московского дела находятся нотариально удостоверенные заявления председателя ВКП Щербакова В.П. и председателя ФНПР Клочкова И.Е., которые подтвердили дату и обстоятельства заключения договора и приложений к нему, а также указали, что существование приложений 3.1

- 3.8 к Договору никогда сторонами не ставилось под сомнение.

- Я как представитель ВКП и ФНПР не подтверждаю, что была какая-то другая редакция договора и приложений к нему.

- В ваших объяснениях другая версия, - заметил судья представителям прокуратуры, ознакомившись с нотариально удостоверенным заявлением Щербакова в суде.

Прокуратура также настаивала на том, что достоверность договора ВКП с ФНПР “вызывает сомнение”, потому что часть текста написана шрифтом “Таймс нью роман”, а фирма “Майкрософт” дала справку, что возможности пользоваться этим шрифтом появились лишь в 1995 году.

Профсоюзы в свою очередь представили заключение эксперта о том, что текст составлен шрифтом на “основе конфигураций гарнитур 80-х годов”, а никаким не “Таймс нью роман” (который, к слову, был создан в 1931 году. - П.С.).

- Просим оставить это ходатайство без удовлетворения! Нам заранее не было представлено это заключение эксперта, мы лишены были возможности ознакомиться с ним! - вскинулась прокуратура.

- Приобщить, - расстроил прокуратуру суд.

6. ВЛАСТИ НЕ БЫЛИ В КУРСЕ

Один из основных аргументов Генпрокуратуры - утверждение, что власти не были в курсе, кто собственник дворца. Причем - то власти не были в курсе, что здание оформлено на профсоюзы, то не были в курсе, что на государственное здание претендуют профсоюзы и там находятся, - трактовки отличались. Но вывод всегда был один, а именно: только недавняя прокурорская проверка памятников культуры пролила свет на истинные обстоятельства, и о злодеянии стало известно и Росимуществу, и прочим государевым людям.

Профсоюзы предоставили список мероприятий за последние годы (в том числе международных) с участием: губернатора, Росимущества, прокуратуры, а также Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры.

- Мы никогда не скрывали никаких обстоятельств и всегда открыто взаимодействовали с властями, - пояснили представители профсоюзов.

Впрочем, в приобщении этих документов им отказали.

Но нашлись и более отчетливые свидетельства того, что власти были в курсе, кто собственник здания. В 2010 году ЛФП жаловалась Владимиру Путину (который тогда был премьер-министром России) на то, что “при ремонтах фасадов зданий законом предусмотрено, что часть средств на ремонт фасадов может быть предоставлена федеральным бюджетом, но эта норма не работает”. Более полный пересказ можно прочесть в газете “Коммерсант”. В частности, там есть такие слова:

“Владимир Путин перешел к фасаду подаренной ему картины.

- Дворец труда, - заявил он, - один из шедевров мировой архитектуры.

- И он в хорошем состоянии, - добавил господин Дербин.

- Только вот фасад...

- Собственник и должен его содержать, - произнес премьер, - тем более что вы его используете с 1917 года”.

На той же встрече Владимир Путин предлагал Валентине Матвиенко (бывшей тогда губернатором) помочь с ремонтом фасада. Та отказалась, сославшись на недостаток средств. Губерния, следовательно, не претендовала на звание собственника здания.

Однако результатом этой встречи стало то, что власти решили с ремонтом фасада исторического памятника федерального значения все-таки помочь. 26 октября 2010 года Путин дал поручение. А в 2011 году был составлен государственный контракт, согласно которому выделялись бюджетные средства. Такие контракты требуют визы Минфина и Минэкономразвития, которые обязаны сначала оценить правовые основания для выделения денег. Также о таких контрактах в курсе и Росимущество. То есть власти точно были в курсе, кто собственник, и спорным этот вопрос не находили. Более того, в этом контракте отдельно оговаривалось, что вложение средств государства не влечет за собой возникновения прав собственности государства на объект.

Профсоюзы просили приобщить газету к материалам дела, а также опросить в качестве свидетеля ректора СПб ГУП Александра Запесоцкого, который присутствовал на той встрече. Газету приобщить согласились, хоть и не с первого раза. (“Почему прокуратуре можно книги предоставлять, а нам нельзя газету?”)

А вот в допросе свидетеля отказали. Но зато суд согласился дождаться предоставления полной стенограммы той встречи из Кремля. Судебные заседания отложили до 10 сентября.

“А”-СПРАВКА

Напомним, что 10 июня первый заместитель генпрокурора РФ Анатолий Разинкин обратился с иском, в котором потребовал изъять в собственность государства комплекс зданий Дворца Труда, принадлежащего Ленинградской федерации профсоюзов. Здание это попало к профсоюзам 11 декабря 1917 года, когда Ленин подписал декрет Совнаркома № 66 о передаче Ксениинского института (располагавшегося тогда в Николаевском дворце) “в ведение Петроградского Совета Профессиональных Союзов для нужд профессиональных организаций”.

По версии прокуратуры, передача Лениным дворца профсоюзам не свидетельствует о том, что у профсоюзов возникли на него права: “Названный памятник в установленном законом порядке из государственной собственности не отчуждался. При этом его передача в ведение общественной организации, имевшая место в 1917 году, не свидетельствует о возникновении у нее права собственности”. А Росимущество - вслед за советскими властями - просто не замечало, что здание было передано профсоюзам больше 100 лет назад, и узнало об этом лишь после проведенной прокуратурой проверки.

*   *   *

Три здания расположены на площади Труда в Санкт-Петербурге под литерами А, В и Д. Два объекта построены в 1856 году, один - в 1917 году. Согласно данным публичной кадастровой карты, площадь первого здания составляет 11 250,4 кв. м, второго - 945,9 кв. м, третьего - 19 540,7 кв. м. Общая кадастровая стоимость недвижимого имущества превышает 751 млн руб.

Автор материала: Полина Самойлова E-mail: samoilova_polina@mail.ru

Источник: https://solidarnost.org/articles/kovrovye-obvineniya.html
Центральная профсоюзная газета «Солидарность» ©